Дима Бамберг (Schokk) - Булавка текст песни
[Дима Бамберг Schokk - Булавка текст песни]
Эй, эй, эй, эй, эй, эй!
Когда я ни с чем останусь — пригласите палача
Слово - лозунг, либо лакмус — всяко лучше промолчать
До невиданного массам рой стремящихся назад
Невесёлые гримасы, не смешные голоса.
И гладит нестройным басом неживая полоса
Сдать родителей в аренду, по гарантии - жену
Пир с чумой, пусть даже лента. Если нравится — жируй!
Впрямь стара моя планета, но боюсь не доживу
До момента остановки, хоть чего, пусть даже Лун
Никогда замечен не был, неказист и невесом
Наблюдаю в окнах небо, что сгибает горизонт
А я (они) обычный, ломтик хлеба, да и тот не первый сорт.
Вперемешку мёд с дерьмом, разрисованный перрон
И незримый, злобный демон мажет грязью и пером
Чьё-то тело — чистый лист
Осыпает свежим пеплом каждый холм и обелиск.
Говорят, лечится надо тем, кто двойственен собой
Жизнь в формате променада к месту, где стихает боль.
Боль! Боль! Боль! Боль!
На булавке, как букашка презабавный экспонат
Ждёт в наглаженной рубашке на крахмальных полах
Где на смятых койках люди чертят карты без Бермуд
Страх смотрящего подспуден, коли спрячутся - вернут.
Впрочем, он совсем не Ротшильд, были б мысль и еда
Жизнь — повтор, лицо попроще. 38, ну пусть так!
Когда я ни с чем останусь — пригласите палача
Слово - лозунг, либо лакмус — всяко лучше промолчать
До невиданного массам рой стремящихся назад
Невесёлые гримасы, не смешные голоса.
И гладит нестройным басом неживая полоса
Сдать родителей в аренду, по гарантии - жену
Пир с чумой, пусть даже лента. Если нравится — жируй!
Впрямь стара моя планета, но боюсь не доживу
До момента остановки, хоть чего, пусть даже Лун
Никогда замечен не был, неказист и невесом
Наблюдаю в окнах небо, что сгибает горизонт
А я (они) обычный, ломтик хлеба, да и тот не первый сорт.
Вперемешку мёд с дерьмом, разрисованный перрон
И незримый, злобный демон мажет грязью и пером
Чьё-то тело — чистый лист
Осыпает свежим пеплом каждый холм и обелиск.
Говорят, лечится надо тем, кто двойственен собой
Жизнь в формате променада к месту, где стихает боль.
Боль! Боль! Боль! Боль!
На булавке, как букашка презабавный экспонат
Ждёт в наглаженной рубашке на крахмальных полах
Где на смятых койках люди чертят карты без Бермуд
Страх смотрящего подспуден, коли спрячутся - вернут.
Впрочем, он совсем не Ротшильд, были б мысль и еда
Жизнь — повтор, лицо попроще. 38, ну пусть так!