Зимовье зверей - Джин и тоник текст песни
[Зимовье зверей - Джин и тоник текст песни]
Он ревновал её к дождю
И укрывал джинсовой курткой
Её июневые кудри
А зонтик прижимал к локтю
День дожидался темноты
Жизнь начиналась с середины
И закрывали магазины
Свои разнузданные рты
Ветра стояли на своём
Шатая цепь священнодейства
И пошлое Адмиралтейство
Сдавало ангелов в наём
Но вместо звёзд их берегли
Два добрых духа — Джин и Тоник
И мир, казалось, в них утонет
Едва дотронувшись земли
А мне казалось
А мне казалось
Что белая зависть — не грех
Что чёрная зависть — не дым
И мне не писалось
Мне не писалось
Мне в эту ночь не писалось, —
Я привыкал быть великим немым
Он ревновал её к богам
И прятал под мостом от неба
А голуби просили хлеба
И разбивались за стакан
И плоть несло, и дух опять
Штормил в девятибальном танце —
От невозможности остаться
До невозможности унять
И вечер длинных папирос
Линял муниципальным цветом
И сфинксов он пугал ответом
На каждый каверзный вопрос
И, видно, не забавы для —
По венам кровь против теченья
Миг тормозов — развал — схожденье
И снова — твердая земля
А мне казалось
А мне всё казалось
Что белая зависть — не блеф
Что черная зависть — не дым
И мне не писалось
Мне опять не писалось
Не пелось и не писалось, —
Я привыкал быть великим немым
И отступил девятый вал
И растворил свой сахар в дымке
К стихам, к Довлатову, к «Ордынке»
Он вдохновенно ревновал
Но вместо рифм бежали вслед
Два юных сфинкса Джин и Тоник
И воздух был упрям и тонок
Впитав рассеянный рассвет
И укрывал джинсовой курткой
Её июневые кудри
А зонтик прижимал к локтю
День дожидался темноты
Жизнь начиналась с середины
И закрывали магазины
Свои разнузданные рты
Ветра стояли на своём
Шатая цепь священнодейства
И пошлое Адмиралтейство
Сдавало ангелов в наём
Но вместо звёзд их берегли
Два добрых духа — Джин и Тоник
И мир, казалось, в них утонет
Едва дотронувшись земли
А мне казалось
А мне казалось
Что белая зависть — не грех
Что чёрная зависть — не дым
И мне не писалось
Мне не писалось
Мне в эту ночь не писалось, —
Я привыкал быть великим немым
Он ревновал её к богам
И прятал под мостом от неба
А голуби просили хлеба
И разбивались за стакан
И плоть несло, и дух опять
Штормил в девятибальном танце —
От невозможности остаться
До невозможности унять
И вечер длинных папирос
Линял муниципальным цветом
И сфинксов он пугал ответом
На каждый каверзный вопрос
И, видно, не забавы для —
По венам кровь против теченья
Миг тормозов — развал — схожденье
И снова — твердая земля
А мне казалось
А мне всё казалось
Что белая зависть — не блеф
Что черная зависть — не дым
И мне не писалось
Мне опять не писалось
Не пелось и не писалось, —
Я привыкал быть великим немым
И отступил девятый вал
И растворил свой сахар в дымке
К стихам, к Довлатову, к «Ордынке»
Он вдохновенно ревновал
Но вместо рифм бежали вслед
Два юных сфинкса Джин и Тоник
И воздух был упрям и тонок
Впитав рассеянный рассвет